дневник деловой этики

Андрей Пионтковский: не лучше ли им чистосердечно и откровенно ответить на вопросы "Financial Times" и "Wall Street Journal"

Отношение российского политического класса к Европе, к Западу в течение последних трех-четырех столетий всегда было противоречивым, болезненным и чрезвычайно эмоционально насыщенным. Лучшим русским политическим текстом и сегодня остается поэма А. Блока "Скифы", написанная в 1918 году, с ее знаменитыми строчками о России: "Она глядит, глядит в тебя и с ненавистью, и с любовью".

Как и триста лет назад, и двести, и двадцать мы понимаем, что нам не обойтись без западных технологий, инвестиций, что автаркия, железный занавес будут означать экономическую и геополитическую катастрофу России. Мы знаем, что русская культура является органичной составной частью культуры европейской.

Но тем не менее, похоже, что Запад раздражает нас самим фактом своего существования. Мы воспринимаем его как экономический, информационный, духовный вызов. Мы постоянно убеждаем себя в имманентной враждебности и злонамеренности Запада к России, потому что это льстит нашему самолюбию и легче объясняет наши неудачи и провалы. Этот подростковый комплекс притяжения и обиды стал архетипом русского политического сознания.

Похоже, мы сами подсознательно или уже сознательно стремимся в виртуальную осажденную крепость, находя в ее скрепах так необходимый нам духовный комфорт.

Антизападные настроения среди российского политического класса никогда не достигали такого эмоционального накала даже в периоды самой острой конфронтации времен холодной войны. Советский политический класс ощущал себя игроком в суперлиге мировой политики, где было только две команды – СССР и США, – и относился к достойному противнику хоть и не очень дружелюбно, но уважительно и, во всяком случае, без истеричной параноидальной враждебности.

Поражение в холодной войне, а главным образом четвертьвековое разграбление страны собственной "политической элитой" перевели эту самую "элиту" из суперлиги в лучшем случае в первый, а может быть, и во второй дивизион глобальной политики. И это ощущается очень болезненно как чувствительный удар по персональному эго. Да, конечно, все от нефтяных генералов до интеллектуальной обслуги из Совета по внешней и оборонной политике материально очень неплохо устроились, как и представить невозможно было в Советском Союзе. Сыновья и дочки – все в западных университетах и фирмах, а у кого помоложе – в школах при западных посольствах в Москве.

Но не случайно мы так много говорим о своей уникальной и высочайшей духовности, противопоставляя ее меркантилизму упаднического Запада. Мало нам материального благополучия. Величия, величия и еще раз величия жаждет российская политическая "элита" !

Увы, нет объективных признаков этого величия – ни в степени влияния России на мировые дела, ни в показателях ее экономического и технологического развития, ни в уровне жизни, образования, здоровья ведомого "элитой" народа. Изменить эти очень неприятные параметры можно только долгим напряженным трудом и, прежде всего, изменив безответственное отношение к своему народу как к сырью для амбициозных экзерсисов "элиты".

Но есть более легкий путь к "величию", к сладкому ощущению собственной значимости. Для этого достаточно объявить себя любимых средоточием мировой духовности, чистоты, гуманизма и справедливости. Сияющим Храмом на горе и Шамбалой одновременно, осажденными со всех сторон объединенными силами глобализма, атлантизма, фашизма. жидомасонства, сатанизма и ваххабизма.

Возбужденное состояние российской политической "элиты", жаждущей величия или, на худой конец, причастности к какому-нибудь желательно антиамериканскому величию, порождает евразийские фантазмы и выливается в назойливое заискивающее прилипание к нашему гигантскому восточному соседу. Помню, как один из далеко не самых безнадежных "элитариев" запальчиво бросил своему американскому коллеге: "Вы еще встретите наши корабли под китайским флагом в Тайванском проливе".

Вообще все российское евразийство идеологически вторично, является функцией обиды на Запад и выполняет для российской "элиты" роль не более чем психологической прокладки в критические дни ее отношений с Западом. Все эти мотивы великолепно артикулированы в знаменитой блоковской поэме. Страстное объяснение в любви к Европе при малейшем сомнении во взаимности сменяется угрожающим — "а если нет, нам нечего терять, и нам доступно вероломство… мы обернемся к вам своею азиатской рожей".

Причем тут были сербские братушки, иракский диктатор, сирийский маньяк? Все это не более чем сиюминутные поводы, необходимые страдающей маниакально-депрессивным синдромом российской "элите" для выяснения ее отношений с вечно ненавидимым и вечно любимым Западом. Не к случайному собутыльнику, а к небесам Запада обращен экзистенциальный русский вопрос: "А ты меня уважаешь?" Нет ответа.

Китайцы, кстати, все это прекрасно понимают и поэтому относятся к российским спорадическим заигрываниям скептически и с неизбежной дозой снисходительного и высокомерного презрения. Можно, конечно, из тактических соображений некоторое время обозначать фальшивые привязанности, но занятие это довольно утомительное.