![[personal profile]](https://www.dreamwidth.org/img/silk/identity/user.png){kind=small}
ethicsrussiaПотерянное десятилетие 2008–2018 пошло на очередной срок
Дмитрий Медведев проводит заседание президиума Совета при президенте РФ по стратегическому развитию и национальным проектам. Фото: Дмитрий Астахов / РИА Новости
За легким увеличением абсолютных показателей кроется сжатие российской экономики и ухудшение ее структуры
В российской экономике который год – сплошной День сурка. Если бы условный чиновник по финансово-экономическому ведомству Леонид Алексеевич впал вдруг в анабиоз несколько лет назад, он мог бы без труда включиться в дискуссию, проснувшись на совещании в 2018-м.
Н – ничего нового
Не то чтобы год совсем не принес новостей в экономической сфере – просто они обозначились совершенно не там, где многие желали.
Вопреки ожиданиям, наступление нового политического цикла никак не сказалось на экономической повестке дня: майские указы незаметно сменили индекс года без каких-то существенных корректировок в содержании; даже самый громкий стратегический нарратив нового срока – «национальные проекты» – позаимствован из десятилетней давности политтехнологий легитимации «преемника». В ходе очередного бюджетного процесса выяснилось, что под новыми лейблами кроме сумм со многими нулями не предъявлено ничего содержательно оригинального; так, наиболее весомый денежно национальный проект «Демография», по сути, представляет собой модерновую упаковку материнского капитала, едва ли не последнего атавизма канувшего в лету медведевского междуцарствия. Даже широко разрекламированные инфраструктурные стройки, призванные расширить потенциал российской экономики, – это более или менее адекватные развязки острых транспортных проблем, до которых по тем или иным причинам (в том числе из-за категорического императива Крымского моста) не дошли руки и деньги несколькими годами или даже десятилетиями ранее. Неудивительно, что и управленческая команда на федеральном уровне также не претерпела серьезных изменений – в новый цикл старый президент взял с собой по большому счету все тех же, кто ничего не забыл или ничему не научился, сигнализируя urbi et orbi о консервации ценностей и подходов к экономической политике.
Сюрпризы посыпались с другой стороны: прежде ?всего, неприкасаемый возраст выхода на советскую пенсию наконец решились ?нарастить, пока действовал наркоз эйфории ?на российских футбольных аренах – причем ровно тогда, когда все ?уже отчаялись ждать каких-либо пенсионных ?подвижек. Но при ?этом было предложено настолько упрощенческое и неполное решение, что оно не удовлетворило никого, кроме правительственных финансистов. Да и те вскоре оказались разочарованы, когда, почуяв массовое раздражение, гарант не стал особо упираться и отыграл назад, смягчив переходные условия для своей основной электоральной базы – прекрасного пола.
Одновременно десакрализовав долго пестуемую «налоговую стабильность», правительство предприняло решительный шаг – повышение НДС, но ближе к осени никто уже не мог толком объяснить, зачем. Так что основной знаковой характеристикой экономической политики-2018 за явным преимуществом стало фискальное ужесточение. Глаголя о прекрасном будущем, власти продолжили, по всей видимости, готовиться к чему-то очень плохому.
В свою очередь Банк России долго не торопился снижать ключевую ставку, а при малейших признаках инфляционного оживления (в том числе из-за того же НДС) немедля бросился ее повышать, поэтому фискальный налет на бизнес получил полновесную поддержку со стороны неумеренно жесткой денежно-кредитной политики. Тем компаниям, которые и в этих условиях благодаря таргетируемому валютному демпингу чувствовали себя неплохо, напомнил об извечной необходимости делиться помощник президента по экономике, составивший разнарядку перечислений на общественно-полезные проекты. После недолгой дискуссии о критериях общественной полезности компрадорское купечество, крякнув, туманно посулило щедрые взносы на ремонт провалов, попутно сделав для себя определенные выводы на будущее…
Между тем сверхпланово тучные нефтяные цены вновь раздули профициты, а бюджетное правило переместило ресурсы от негосударственного сектора к государственному, а оттуда – в зарубежные активы Фонда национального благосостояния. Но уже – за исключением долларовых.
Причины понятны.
С – страх санкций
Еще в начале года в России вовсю смеялись над тщетой санкций, к которым якобы полностью адаптировалась отечественная экономика. Браваду оборвал очередной – и вроде бы рутинный – раунд санкций против группы бизнесменов, включающей Олега Дерипаску. За каких-нибудь три часа испарилась пятая часть биржевой капитализации принадлежащей ему глобальной российской компании En+ Group, которая в мгновение ока угодила на грань дефолта; стала реальностью угроза закрытия целого ряда предприятий алюминиевого комплекса и увольнения их работников по всей стране. Эффект был убедительно дополнен обвальным падением российских финансовых рынков, включая валютный, и массированным бегством иностранных спекулянтов из внутреннего долга.
Так что когда за подвигами незадачливых любителей шпилей Альбиона замаячили более жесткие «химические» санкции, Центробанк быстренько вытащил в неизвестном направлении официальные резервы из американских казначейских бумаг, чиновники заговорили о полном отказе от использования главной резервной валюты в пользу чуть ли не биткоина, а один из госбанкиров – про возврат долларовых вкладов деревянными. Стал очевидным и результат поисков пятого угла международных финансовых рынков: наша «большая приватизация», похоже, финансировалась за счет кредитной эмиссии, а хваленые китайские банки оказались едва ли не более преданными адептами санкций, чем англосаксы. Так что техническая отсрочка новых санкций на самом деле принесла не облегчение, а дополнительную неопределенность, которая только усилилась в результате героического керченского абордажа, продемонстрировавшего твердую решимость Кремля и дальше упорствовать в разыгрывании своего геополитического гамбита и повышать ставки. В любом случае ощущения осажденного гарнизона все больше овладевают элитами, а ожидаемое усиление санкционного давления на российскую экономику остается одним из наиболее мощных факторов, проецирующих негатив на перспективу.
Д – другая динамика
Помимо общеизвестной политической легитимности существует не менее важная легитимность экономическая – способность правящей администрации обеспечивать прирост жизненных стандартов широких слоев населения. Как показал печальный опыт СССР, экономическая легитимность куда важнее военной и в определенный критический момент становится с ней несовместимой. Другими словами, что бы ни показывали социологические опросы или распечатки ГАС «Выборы», уже в полный голос дает о себе знать потерянное для российской экономики десятилетие 2008–2018 годов, которое тоже пошло на очередной срок.
Хотя еще в 2017-м ВВП статистически переполз из рецессии в зону какого-никакого роста, но все равно даже в сладких мечтах Минэкономразвития нам не видать развития с темпами, приближенными к среднемировым. Нынешний прогресс на деле неотличим от деградации – за увеличением абсолютных показателей кроется относительное сжатие российской экономики в глобальном масштабе, а также ухудшение ее структуры. Рост сегодня сконцентрирован в добывающих отраслях и финансовом посредничестве, причем последнее в основном отличилось экспансией почти на четверть розничного кредитования, что на фоне деловой стагнации, хронического падения реальных доходов и взлета процентных ставок представляется скорее потенциальной угрозой, чем заделом на будущее.
Отечественная социально-экономическая система вступает в новогодние праздники под гнетом новых ухудшений – в частности, в налоговой, денежно-кредитной и структурной сферах. Добавьте к этому приближение глобальной рецессии, уменьшающуюся в цене и значении нефть, неизбежно грядущие под патриотические тамтамы санкции и тревожные настроения населения и бизнеса. В сумме имеем отвратительное сочетание для повседневной деятельности частных хозяйствующих субъектов, но зато отменный повод задуматься о будущем – о необходимости срочного формирования и реализации новой стратегии развития и экономической политики, которые только и способны обеспечить стране принципиально иную количественную и качественную динамику. Растущее осознание тупика как вне, так и внутри российской власти – наряду с гендерным пенсионным послаблением – можно считать самым позитивным итогом 2018 года.
Олег Буклемишев
директор Центра исследования экономической политики экономического факультета МГУ
26 ДЕКАБРЯ 2018
Дмитрий Медведев проводит заседание президиума Совета при президенте РФ по стратегическому развитию и национальным проектам. Фото: Дмитрий Астахов / РИА Новости
За легким увеличением абсолютных показателей кроется сжатие российской экономики и ухудшение ее структуры
В российской экономике который год – сплошной День сурка. Если бы условный чиновник по финансово-экономическому ведомству Леонид Алексеевич впал вдруг в анабиоз несколько лет назад, он мог бы без труда включиться в дискуссию, проснувшись на совещании в 2018-м.
Н – ничего нового
Не то чтобы год совсем не принес новостей в экономической сфере – просто они обозначились совершенно не там, где многие желали.
Вопреки ожиданиям, наступление нового политического цикла никак не сказалось на экономической повестке дня: майские указы незаметно сменили индекс года без каких-то существенных корректировок в содержании; даже самый громкий стратегический нарратив нового срока – «национальные проекты» – позаимствован из десятилетней давности политтехнологий легитимации «преемника». В ходе очередного бюджетного процесса выяснилось, что под новыми лейблами кроме сумм со многими нулями не предъявлено ничего содержательно оригинального; так, наиболее весомый денежно национальный проект «Демография», по сути, представляет собой модерновую упаковку материнского капитала, едва ли не последнего атавизма канувшего в лету медведевского междуцарствия. Даже широко разрекламированные инфраструктурные стройки, призванные расширить потенциал российской экономики, – это более или менее адекватные развязки острых транспортных проблем, до которых по тем или иным причинам (в том числе из-за категорического императива Крымского моста) не дошли руки и деньги несколькими годами или даже десятилетиями ранее. Неудивительно, что и управленческая команда на федеральном уровне также не претерпела серьезных изменений – в новый цикл старый президент взял с собой по большому счету все тех же, кто ничего не забыл или ничему не научился, сигнализируя urbi et orbi о консервации ценностей и подходов к экономической политике.
Сюрпризы посыпались с другой стороны: прежде ?всего, неприкасаемый возраст выхода на советскую пенсию наконец решились ?нарастить, пока действовал наркоз эйфории ?на российских футбольных аренах – причем ровно тогда, когда все ?уже отчаялись ждать каких-либо пенсионных ?подвижек. Но при ?этом было предложено настолько упрощенческое и неполное решение, что оно не удовлетворило никого, кроме правительственных финансистов. Да и те вскоре оказались разочарованы, когда, почуяв массовое раздражение, гарант не стал особо упираться и отыграл назад, смягчив переходные условия для своей основной электоральной базы – прекрасного пола.
Одновременно десакрализовав долго пестуемую «налоговую стабильность», правительство предприняло решительный шаг – повышение НДС, но ближе к осени никто уже не мог толком объяснить, зачем. Так что основной знаковой характеристикой экономической политики-2018 за явным преимуществом стало фискальное ужесточение. Глаголя о прекрасном будущем, власти продолжили, по всей видимости, готовиться к чему-то очень плохому.
В свою очередь Банк России долго не торопился снижать ключевую ставку, а при малейших признаках инфляционного оживления (в том числе из-за того же НДС) немедля бросился ее повышать, поэтому фискальный налет на бизнес получил полновесную поддержку со стороны неумеренно жесткой денежно-кредитной политики. Тем компаниям, которые и в этих условиях благодаря таргетируемому валютному демпингу чувствовали себя неплохо, напомнил об извечной необходимости делиться помощник президента по экономике, составивший разнарядку перечислений на общественно-полезные проекты. После недолгой дискуссии о критериях общественной полезности компрадорское купечество, крякнув, туманно посулило щедрые взносы на ремонт провалов, попутно сделав для себя определенные выводы на будущее…
Между тем сверхпланово тучные нефтяные цены вновь раздули профициты, а бюджетное правило переместило ресурсы от негосударственного сектора к государственному, а оттуда – в зарубежные активы Фонда национального благосостояния. Но уже – за исключением долларовых.
Причины понятны.
С – страх санкций
Еще в начале года в России вовсю смеялись над тщетой санкций, к которым якобы полностью адаптировалась отечественная экономика. Браваду оборвал очередной – и вроде бы рутинный – раунд санкций против группы бизнесменов, включающей Олега Дерипаску. За каких-нибудь три часа испарилась пятая часть биржевой капитализации принадлежащей ему глобальной российской компании En+ Group, которая в мгновение ока угодила на грань дефолта; стала реальностью угроза закрытия целого ряда предприятий алюминиевого комплекса и увольнения их работников по всей стране. Эффект был убедительно дополнен обвальным падением российских финансовых рынков, включая валютный, и массированным бегством иностранных спекулянтов из внутреннего долга.
Так что когда за подвигами незадачливых любителей шпилей Альбиона замаячили более жесткие «химические» санкции, Центробанк быстренько вытащил в неизвестном направлении официальные резервы из американских казначейских бумаг, чиновники заговорили о полном отказе от использования главной резервной валюты в пользу чуть ли не биткоина, а один из госбанкиров – про возврат долларовых вкладов деревянными. Стал очевидным и результат поисков пятого угла международных финансовых рынков: наша «большая приватизация», похоже, финансировалась за счет кредитной эмиссии, а хваленые китайские банки оказались едва ли не более преданными адептами санкций, чем англосаксы. Так что техническая отсрочка новых санкций на самом деле принесла не облегчение, а дополнительную неопределенность, которая только усилилась в результате героического керченского абордажа, продемонстрировавшего твердую решимость Кремля и дальше упорствовать в разыгрывании своего геополитического гамбита и повышать ставки. В любом случае ощущения осажденного гарнизона все больше овладевают элитами, а ожидаемое усиление санкционного давления на российскую экономику остается одним из наиболее мощных факторов, проецирующих негатив на перспективу.
Д – другая динамика
Помимо общеизвестной политической легитимности существует не менее важная легитимность экономическая – способность правящей администрации обеспечивать прирост жизненных стандартов широких слоев населения. Как показал печальный опыт СССР, экономическая легитимность куда важнее военной и в определенный критический момент становится с ней несовместимой. Другими словами, что бы ни показывали социологические опросы или распечатки ГАС «Выборы», уже в полный голос дает о себе знать потерянное для российской экономики десятилетие 2008–2018 годов, которое тоже пошло на очередной срок.
Хотя еще в 2017-м ВВП статистически переполз из рецессии в зону какого-никакого роста, но все равно даже в сладких мечтах Минэкономразвития нам не видать развития с темпами, приближенными к среднемировым. Нынешний прогресс на деле неотличим от деградации – за увеличением абсолютных показателей кроется относительное сжатие российской экономики в глобальном масштабе, а также ухудшение ее структуры. Рост сегодня сконцентрирован в добывающих отраслях и финансовом посредничестве, причем последнее в основном отличилось экспансией почти на четверть розничного кредитования, что на фоне деловой стагнации, хронического падения реальных доходов и взлета процентных ставок представляется скорее потенциальной угрозой, чем заделом на будущее.
Отечественная социально-экономическая система вступает в новогодние праздники под гнетом новых ухудшений – в частности, в налоговой, денежно-кредитной и структурной сферах. Добавьте к этому приближение глобальной рецессии, уменьшающуюся в цене и значении нефть, неизбежно грядущие под патриотические тамтамы санкции и тревожные настроения населения и бизнеса. В сумме имеем отвратительное сочетание для повседневной деятельности частных хозяйствующих субъектов, но зато отменный повод задуматься о будущем – о необходимости срочного формирования и реализации новой стратегии развития и экономической политики, которые только и способны обеспечить стране принципиально иную количественную и качественную динамику. Растущее осознание тупика как вне, так и внутри российской власти – наряду с гендерным пенсионным послаблением – можно считать самым позитивным итогом 2018 года.
Олег Буклемишев
директор Центра исследования экономической политики экономического факультета МГУ
26 ДЕКАБРЯ 2018
